Итоговые выводы автора - с некоторой долей альтернативности - для каждой из ведущих стран-участниц таковы:
Для Австро-Венгрии все надежды на победу перечеркнула Галиция, а на приемлемый для Империи мир — Шабац. Двуединая монархия была социально нестабильным государственным образованием, и поражение от Сербии, державы третьего эшелона, ставило на повестку дня ее распад — тем более что смерть Франца-Фердинанда зачеркнула единственную внятную политическую проектность в стране.
Для Турции государственную катастрофу означало поражение под Сарыкамышем и утрата инициативы в войне. Затяжная война давала Великобритании время развернуть против нее подавляющие силы армии и флота. В текущей Реальности Оттоманская империя продержалась до 1918 года только потому, что и Россия, и Англия занималась ею «по остаточному принципу».
Франция слишком много вложила в эту войну. Длительное военное напряжение, в том числе финансовое, огромные человеческие потери, разрушения на оккупированных территориях, — все это было не окупить возвращением Эльзаса и Лотарингии и молебном в Страсбургском соборе. В известном смысле для Франции Первая мировая война так и не закончилась до сих пор.
Великобритания могла подтвердить свою мировую гегемонию только быстрой и решительной победой, причем главную роль в этой победе должен был сыграть флот. Иначе говоря, Англии был нужен новый Трафальгар. За период генерального сражения Трафальгар не случился, что означало стратегическое поражение Великобритании вне зависимости от формального итога войны.
Теоретические шансы Германии определялись тем, что любой компромиссный мир, в том числе знаменитый ленинский «мир без аннексий и контрибуций», фиксировал ее способность практически в одиночку сражаться против всего мира. Но, конечно, нельзя было всерьез рассчитывать, что страны Антанты потеряют волю к борьбе, а германская дипломатия сумеет осмысленно этим воспользоваться.
Теоретические шансы России были связаны с тем, что у нее еще оставалось немного времени на достижение решительной победы над Австро-Венгрией и Германией, после чего империя могла надеяться на преодоление своей технологической и инфраструктурной отсталости за счет германских репараций. Но, во-первых, этого времени было уже очень мало, а во-вторых, после установления позиционного фронта на Западе Германия могла сосредоточить на Востоке превосходящие силы.
